Уж в чем, в чем, а в сло- вах у современного человека не бывает недостатка. Шмитта, а также еврейского фольклора, как классического, так и современного. Именно он и созвучен рас- каянию зингеровского Йосефа Шапиро, воскресению тол- стовского Дмитрия Нехлюдова. Колена, благодаря усердию синдиков, обнаруживаются в са- мых неожиданных географических точках, они абсурдно пред- ставлены в далеких от еврейства этносах: то это люди в лодке, напоминающей хейердаловский плот «Кон-Тики»2, «в которой в затылочек друг другу сидят на веслах десять мужчин»3, то обнаруженный в Ненецком автономном округе северный ев- рей — «Он ездит на собаках, воспитывает одиннадцать детей от двух жен, ест сырое мясо…»4. By using our site, you agree to our collection of information through the use of cookies. Чувство «со-крови» со своим народом, вечно гонимым, — это то, что давало силы выжить, сохранить свое этническое лицо: «…вот так мы бежали из Испании, вот так мы бежали из Германии, вот так мы бежали из Польши, вот так мы бежали из… вот так мы бежали… Вот так Я избрал тебя из всех народов, как стадо свое, и стану перегонять тебя, как стадо, с места на место, чтоб не забы- вал, и не успокаивался, и не смешивался с языками другими…»5. Историко-культурная мифологема о потерянных израиле- вых коленах активно использована в «комиксах» «Синдиката». Не из него зво- нят — звонит телефон-автомат, из него раздаются звонки, подходит любой ждущий автобуса, из трубки звучат домаш- ние фразы. Бошки амасия. Они боятся шума, летят прочь от самой маленькой собачонки. Один из главных мотивов в этом лирическом пространстве — дом. Кажется, он владеет навыками гипноза, который действу- ет на всех В работе анализируется роль Москвы и конкретных московских местностей в реализации сюжетного замысла романа Бориса Пастернака «Доктор Живаго». Бошки амасия. Гносеологическую позицию Рубиной можно озвучить словами шмиттовского персонажа: «Жозеф, ты хочешь знать, какая из двух религий истинная? Тогда Навуходоносор уверовал в Бога израильтян4. Выстроен ряд бинарных оппозиций, характеризующих и особенности городской культуры и характер творчества Пастернака. Да это и не столь важ- но — евреи на протяжении веков спокойно относились к проблеме авторства сакральных текстов, присваивая многим имя первого упомянутого в них мудреца2.
Горенштейна «Псалом» предлагает свою версию о чувствах евреев к Германии в ХХ в. Об Израиле: «Вот что мучит меня, от чего я никогда не могу отвя- заться: я представляю себе дальнейшую жизнь тех, кто вы- жил, — всех этих моих ночных попутчиков до рассвета… этих счастливчиков, о которых никто и не говорит, о которых впо- следствии не вспоминают, поскольку поспевают новые жерт- вы; тех, кого политики, журналисты, дипломаты вообще не принимают во внимание, — я представляю себе дальнейшую долгую жизнь этих везунков, до конца обреченных на косты- 1 Из интервью Дины Рубиной, данного Ю. Люсио рассказывает: «Моя бабка в канун каждой субботы зажи- гала в подвале дома свечи, укладывалась в постель и ни разу в субботу не появилась в церкви…» [Рубина а: 76]. Какая связь между Пушкиным и рубинским Клещатиком? Как есть юродивый: ободранный, вшивый, побитый, мочой от него — за версту, пророчества выкрикивает, глаза горят, ну, и прочие прямые признаки. Рубиной «Синди- кат». В этой повести сконцентрирована та география поиска дома, которая рассеяна по всей прозе писателя. Занесло не меня, а родителей.
Отец Сергей был Не из него зво- нят — звонит телефон-автомат, из него раздаются звонки, подходит любой ждущий автобуса, из трубки звучат домаш- ние фразы. Именно так изображая будни террора, автор берет та- кую ноту, наносит такие мазки, что достигает желаемого чита- тельского восприятия — оторопи. Горенштейна «Псалом»: Иволгин Алексей Иосифович, до трусости страдающий от своего еврей- ства, происходит из колена Рувима — автор этот «факт», увиденный гла- зами пророка Дана, подчеркивает неоднократно. Еленевской и Л. Такое подробное описание диспозиции будущей драмы оправдано метасмыслом мизанс- цены.
Феллини «И корабль плывет…»5 , восходящим, в свою очередь, к более древнему архетипу — Но- еву ковчегу: «А корабль плывет!!! Улицкой «Даниэль Штайн, переводчик» — плод долгих сюжетных поисков автором нравственного, религиозного «алго- ритма» — близок рубинской позиции: «Чего хочет Господь? Это тернии. Михаил Отрадин. Вроде бы читатель определился с героиней — и вдруг эскапада в адрес соотечественников, отпра- вителей культа. Так комментирует семантику порога, перехода, арки французский исследователь А. Об Израиле: «Вот что мучит меня, от чего я никогда не могу отвя- заться: я представляю себе дальнейшую жизнь тех, кто вы- жил, — всех этих моих ночных попутчиков до рассвета… этих счастливчиков, о которых никто и не говорит, о которых впо- следствии не вспоминают, поскольку поспевают новые жерт- вы; тех, кого политики, журналисты, дипломаты вообще не принимают во внимание, — я представляю себе дальнейшую долгую жизнь этих везунков, до конца обреченных на косты- 1 Из интервью Дины Рубиной, данного Ю. Это мальчик чувствовал очень остро. Подобное восприятие дома репатриантом воспроизводит Л. Героиня-рассказчик находится и в том, и в другом «подпространстве», как бы балансируя между двумя полюса- ми: она же клоун, или синдик, она же судия. Говорят, генералы, важные чины… Какие-то они у вас там простые ребята: ру- 1 Рубина а: Что сделали эти люди? В нелюбви к еврейскому народу писателя вряд ли можно упрекнуть — весь «еврейский текст» рубинско- го творчества свидетельствует об обратном. Находясь в Израиле, все время вспоминает, что надо бы спросить в главном департаменте — Долине призраков, кто такой Azaria, но неве- домая таинственная сила всегда препятствует этому — и не случайно. Они строили здания, нанимали все больше и боль- ше служащих, стучали на пишущих машинках, стремились к известности и популярности.
И вот уже люк откинут, они машут толпе внизу, застегивают шлемы и нако- нец влезают в новейшей модели сверхзвуковой кооператив! И посему даже такая быто- вая безалаберность, как без дела текущая вода, воспринимается в патриотической тональности4. Ибо ты взошел на ложе отца твоего; ты осквернил постель мою, взошел»3. Ремарка «Тени в раю» мучительно со- мневающийся Росс — возвращаться в разрушенную и разру- шившую его жизнь Германию или остаться в раю — Амери- ке, слышит мелодию: «Окна были распахнуты, на улице было тепло. Очень древнее дерево. Этот обы- чай привел к семитскому и мусульманскому представлению о собаке как о нечистом… животном, которого использовали только как сторожа»1. В иудаистской традиции собака рассматривается как символ возмездия, су- ровости приговора. Им легче густой слюной, по- лучал доходы, на которые не есть свинину, тому что финанси- содержал свою семью, чем удерживать- ровалась его орга- сына в гимназии, дочь в ся от злосло- низация Щадящего духовном училище»1. И это не уни- фикация, не стирание национальных различий в литературе, а напротив, феномен, привлекающий к себе внимание, некая творческая игра4. Бывает так. Они дрались костылями и палками ожесто- ченно, яростно… Драка была в самом разгаре, когда прика- тил вызванный взвод солдат на грузовике, те набросились на калек, покидали их в кузов с костылями, палками и куда-то повезли…»2. Видимо, они и должны были дать ответ на вопрос — как изменить жизнь? Традиционно дом в литературе являясь образом, мотивом, концептом имеет как реальные, так и символические черты, они воплощаются в диапазоне от созидания дома до его разрушения. Чтобы они сказали, что Израиль, как все народы, покло- нился идолу? Феллини «И корабль плывет…»5 , восходящим, в свою очередь, к более древнему архетипу — Но- еву ковчегу: «А корабль плывет!!! Но тем не менее. Обретенный героиней дом — не решение проклятого «квартирного вопроса».
И тогда раненые бросились в ру- копашный бой. Он считался вы- сокоцивилизованным. Но тем не менее. В еврейской традиции присутствует особое от- ношение к телу умершего: в похоронных обществах «Хевра кадиша» осторожно и с почтением обращаются с телом, по- стятся 7 адара6 день смерти Моисея , чтобы искупить непо- чтение, которое они случайно могли проявить к телу7. Его-то и страшится героиня. Йошкар-Ола купить закладку ганджубаса. У меня не было ни талеса, ни филактерий1. Водитель героини рассказывает ей о промысле современных го- родских попрошаек, собирающих «на храм»: «Видел я однажды та- кую монахиню после рабочего дня. Чернобровой [Вайскопф ]. Мифологические мотивы, герой и пространство его обитания, а также локальный городской текст — вот те проблемы, которые рассмотрены в данной монографии. Его прах пребывал в благочинном покое и ждал себе воскресения из мертвых. В российском рекламном дискурсе этот рубинский фрагмент тождествен ролику о прохладительном напитке с участием певицы Чиче- риной. У каждого народа свой дом, любовь к которому вне житейской логики.
Он строит свой ковчег, зная, что мир вскоре будет разрушен, и явно не стремится ходатайствовать за людей. А сей- час? Мы живем как переселенцы начала века»4. Бывает так. Купить закладки Экстази в Вятские Поляны. Еврейский текст Рубиной созвучен прозе идишистского писателя И. Сим завещал ее Аврааму, который как возлюбленный слуга Господа мог претендовать на права старшего сына; Авраам — Исааку; Исаак — Иакову.
И учитель организовал ему нужный «ракурс»: «Прижавшись лбом к стеклу, Джинджик смотрел на две черепичным кренделем изогнутые улицы, на круглую коробочку водонапорной башни, на белый купол недостроенной синагоги и на одинаковые ряды спичеч- ных коробков-вагончиков, спускающихся к оливковой долине»5. И если нет в сюжете «Синдиката» собственно «оправда- тельного» текста в адрес персонажей, участвующих в гранди- озной афере, то он прочитывается в подтексте романа — ве- роятнее всего, этот подтекст остался незамеченным хулите- лями авторской позиции. Да есть ли что-то святое у вас в душе?! Но это так правильно, когда дом ев- рея — шатер, палатка, времянка. Возможно, именно этот факт не учел переводчик романа Зингера «Раскаявшийся» Виталий Ананьев. Он взял овна и принес его во всесож- жение вместо Исаака. Please submit your DMCA takedown request to dmca telegram. Запускают рейства. Методически работа строится на традиции анализа литературной местнографии, заложенной отечественным филологом и культурологом Н.
Возможно, Azaria — это сам автор, материализация его кредо, его морально-нравственной пози- ции? Низкопробные романы со всего мира уже были пере- ведены на святой язык. Я там живу. Основным мотивом романа-комикса «Синдикат» является восхождение. И опять рядом с ге- роем появляется дворняга, знак бездомности: «Из-за фонаря выскочил бездомный сирота Шарик, которого здесь изредка и скудно подкармливали, пристроился сзади на почтительный 1 Рубина У Рубиной есть два фрагмента — один об Израиле, другой о России, — как бы не связанных между собой сюжетно, но очень созвучных 2. Религия не бывает ни истинной, ни ложной, она просто предлага- ет определенный образ жизни»3.
Автор вменяет себе в обязанность удержать их уход, собрать «по камушку», по слову и выложить из них «цветную мозаику» эпохи: из людей, нравов, городов. Горечь правды лечит мир, беспощадное прозрение гения, но не доброта1. Овен — это видение героиней собственной судьбы, ее кульми- нации. Методически работа строится на традиции анализа литературной местнографии, заложенной отечественным филологом и культурологом Н. В Израильском тексте такой деталью стала шляпа и ее контекст — в рамках романа «Синдикат» это мотив шляпы. У многих народов существовал ритуал, со- вершаемый при вселении в новый дом, — приносить жертву. Посетив московское издательство по выпуску литературы на идиш, героиня «Яблок…» попадает в пространство своего дет- ства: запах яблок напоминает о языке предков, о многовековой боли изгнания, возвращает тоску по дому. И везде задается вопросом: смогла бы жить здесь, на земле предков?
Героиня и ругает себя, и сетует по поводу своей неуспокоенности, неспособности выйти из многовеко- вого ритма: «Ибо никому из нас еще не удавалось вырваться из круга своего родового сна, даже если в этой земной жизни 1 Зингер а: Посмотрите орто- лают вид, что пекутся о пользе стра- доксальную прессу: там же в каждой ны — не верьте ехиднам! И вновь звучат строки о бездомной, заблудившейся собаке — строки-рефрен, в ритме которых вызревает еще словесно не оформленное решение. Еврейский текст Рубиной созвучен прозе идишистского писателя И. И точно. Таким образом, сцепление в имени рубинского персона- жа — Ной Рувимович Клещатик — упомянутых смыслов мифо- логического контекста рождает сложный образ. Подобное восприятие дома репатриантом воспроизводит Л. В еврейской традиции присутствует особое от- ношение к телу умершего: в похоронных обществах «Хевра кадиша» осторожно и с почтением обращаются с телом, по- стятся 7 адара6 день смерти Моисея , чтобы искупить непо- чтение, которое они случайно могли проявить к телу7. Парафразом темы прапамяти — об этнических корнях и исторических скитаниях своего народа — звучит фрагмент из «Яблок…»: героиня в дреме слышит из эфира испанскую речь и понимает ее, хотя прежде никогда не знала испанский язык: «…я поняла только, что во всех людях живет ощущение предъ- языка и в гипнотическом или полугипнотическом состоянии наш мозг может вытворять черт знает что…»1. Где бы ни находилась рубинская героиня-рассказчик, ее ув- лекают, притягивают в антикварных лавках старинные фамиль- ные вещицы, оставшиеся без хозяев: за каждой из них — чело- веческая судьба, история, эпоха.
| лсд юодкранте | купить закладку мдма в ртищево | Бошки амасия |
|---|---|---|
| 30-8-2017 | 4031 | 5648 |
| 11-3-2004 | 6533 | 3483 |
| 26-12-2001 | 9981 | 2417 |
| 2-9-2008 | 8496 | 9946 |
| 17-6-2020 | 9838 | 4574 |
| 22-5-2005 | 1912 | 4212 |
Основным мотивом романа-комикса «Синдикат» является восхождение. Все эти микросюжеты — комиксы, перевертыши карнавального города, страны, с ее новой тревожной реальностью, пришед- шей на смену былой, такой же тревожной. Да, собственно, все то же, накатывающее на меня временами, состояние неприсутствия в данной временной и координационной точке, вернее, воз- можное присутствие одновременно во всех координационных точках времени и пространства… Во мне рождается безумная легкость душевного осязания всего мира, самых дальних его закоулков, я словно прощупываю огромные пространства не- мыслимо чувствительными рецепторами души…»3. Национально-мистический гу- манизм нацистов обожествлял нордического человека и исполь- зовал его как меру всех вещей. Вряд ли уже тогда в сознании писателя был намечен мотив обрете- ния дома лирической героиней, он вызревает в произведениях х гг. Нравятся мне, нравятся… винные подвалы… корзинки с геранью… вымытые с мылом мостовые… А немецкие кондитерские! Думаете, в Ташкенте жизнь хуже, чем в вашей сумасшедшей Москве?.. Бюджет утекает в связи с колоссальными безумными праздниками: «Миша Панчер пред- ложил заказать особое мороженое: шарик — синий, шарик — белый, отразив государственные цвета. Голубь и голубка в мировой культуре издревле наделены рядом смыс- лов, интенция которых, по большей части, благая: космогоническим3; 1 Зингер 31 2 Рубина аннотация. Не случайно над входом в еврейский квартал Иерусалима висит герб, кон- туры которого воспроизводят гранат, внутри, помимо плодов, питающих жизнь здешних людей, изображен голубь. Синдром голубки. Анекдоты той поры: «— Почему князь Владимир принял христианство, а не иудаизм? Ведь и сама героиня рассказа «На исходе августа», находя- щаяся в экстремальной физической фазе — нездоровья, со- средоточена как будто бы на своем внутреннем состоянии, «прислушиваясь» к нему, в то время как вокруг все погруже- ны в информацию, отбивающую ритм количеством погиб- ших: семь, десять, одиннадцать… Собственно, и окружающих занимает эта информация постольку поскольку: реплики о трагедии перемежаются обычным «трепом», при этом все как и прежде: на пляже люди загорают, плещутся, сплетничают, растирают спины, мажутся кремом, яхты в море парят, двое подростков-интеллектуалов делятся ноу-хау в биотехноло- гии. Путешествуя по Испании «Воскресная месса в Толедо» , героиня, как свою боль, ощущает гонения и уничтожение предков, тем более что по семейным преданиям ее род про- исходит из Испании, куда она отправляется по истечении срока — в пятьсот лет — старинного постановления рав- винов о запрете посещать эту проклятую землю3. Да, просвещение достигло своих целей. В метафорах «клещ», «спрут», которые сопровождают об- раз, — семантизация фамилии Клещатик, несущая негатив- ную коннотацию: «Он знал по опыту, что купить можно всех»2.
Ряд авторских ролей Дины Рубиной — «ныряльщика» и «спасателя» — можно продолжить ролью «актера». Петр, уже «прописанный», выписывается и отправляется туда, откуда приехал пятнадцать лет назад. Мифологическая составляющая мотива дома сопряже- на с главной святыней еврейского народа — Храмом, кото- рый одновременно и «Дом Господень», и «Храм святости», и «Дом святилища»3, Храмом, восстановление которого 1 КД Электронные пророчества Azaria — главная интрига романа. Если бы не подписи на иврите, это мог бы быть Париж, Мадрид, Лиссабон или Рим. Комитет по языку уже нашел в иврите названия для всех этих тряпок. Это другой уровень исследования, в данном случае важен пафос, интенция звучания темы террора в рубинском повествовании.
То есть дом — вся страна как большое, многодетное, шумное, крикливое семейство, где все друг с другом на ты «наци- ональная склонность к фамильярности» , где в обыденной жизни отсутствуют парадность и комильфотность, а скорее окружает атмосфера безобидного амикошонства и раскре- пощенности. Прямо Исайя, не приведи Господь! Люсио рассказывает: «Моя бабка в канун каждой субботы зажи- гала в подвале дома свечи, укладывалась в постель и ни разу в субботу не появилась в церкви…» [Рубина а: 76]. Топоним воссоздает древний метатекст со всеми се- мантическими уровнями денотата «собака». Рубиной» — попыт- ка, отталкиваясь от рубинского повествования о Ташкен- те — городе детства и юности писателя, создать культуроло- гический комментарий к собственно Ташкентскому тексту. Мифологическая коннотация судьбы еврейского народа — гонимость — сменяется на модернизированный вариант — терроризм, тем самым народ Израиля вписывается в судьбу всего человечества — в ее страшную фазу, делящую челове- чество уже не на этносы и страны, а на тех, кто взрывает, и тех, кто страдает от взрывов. Его потомок — пророк Осия Иосия — проповедовал покаяние по всему Израилю за те непотребства, которые совер- шались в Содоме, Иерусалиме5: «И разрушил дома блудилищ- ные, которые были при храме Господнем…»6. Сил нет у человека. Бошки амасия И разодрал он одежды свои»7. Одной из интриг романа «Синдикат», распутываемой читателем, представляется позиция героини вслед за ней и автора в отноше- нии к религии. Дом для героини Рубиной — это все пространство Израиля, с его нерешаемыми проблема- ми, ужасами террористической повседневности, словом, это вовсе не благостный, обетованный мир, но все же дом. Как только они выкатились в своих колясках за ворота госпиталя, — откуда ни возьмись, появился наряд милиции и стал загонять их обратно. Поиск дома сопряжен и с бытовыми реалиями: «бездомная» героиня повести «Камера наезжает!.. Не людей не столько Торе, сколько го- чтят они святых своих книг, не пом- ишкайту, то есть нееврейству»1. Такой входящий — та самая «тварь Божья», спасенная Ноем. А ее случайный 1 Рубина б: 9— Из таких колючек люди однажды сплели венок и наде- ли на голову одному человеку… — За что? Уж в чем, в чем, а в сло- вах у современного человека не бывает недостатка.
Если я сейчас не выпью стакан воды, я взорвусь! Страна — Дом, Иерусалим — Дом-город, который стоит «на легендарных холмах, с его ненадежными домами, мимо- летными людьми, вечными оливами, синагогами, мечетями и церквами… — весь этот город, колыхаемый сухими струя- ми горного воздуха, пришелся мне впору, тютелька в тютель- ку, — натягивался на меня, как удобная перчатка на руку… Мне было привычно ловко, привычно жарко и привычно ле- ниво в этом городе, и — видит Бог! Парафразом темы прапамяти — об этнических корнях и исторических скитаниях своего народа — звучит фрагмент из «Яблок…»: героиня в дреме слышит из эфира испанскую речь и понимает ее, хотя прежде никогда не знала испанский язык: «…я поняла только, что во всех людях живет ощущение предъ- языка и в гипнотическом или полугипнотическом состоянии наш мозг может вытворять черт знает что…»1. Анекдоты той поры: «— Почему князь Владимир принял христианство, а не иудаизм? И точно. Экзистенциальное мироощуще- ние героини выражено прямой реминисценцией из чеховской «Каштанки»: «Молодая, рыжая собака — помесь такса с двор- няжкой, — похожая мордой на лисицу, бегала взад и вперед по тротуару и беспокойно оглядывалась по сторонам…»1. Ассоциируясь с загробным самой лозы, с которой связано в Библии первое знакомство евреев с Зем- лей Обетованной» [Вайскопф ]. Но народ его продолжал грешить — поклоняться идо- лам. И почему письма посылаются только героине, почему псих звонит именно ей? Есть среди них и те, кто поступает непорядочно, гоняется за почестями и в итоге запутывается в хасидских сворах и склоках. Находясь в Израиле, все время вспоминает, что надо бы спросить в главном департаменте — Долине призраков, кто такой Azaria, но неве- домая таинственная сила всегда препятствует этому — и не случайно. А сей- час?
Рекомендуем к прочтению